(азерб.) – уменьшительно-ласкательная форма слова «биби», что в переводе с азербайджанского означает «сестра отца»
4. Мурад гызы – букв.: дочь Мурада
5. Конфликт, затеянный армянами, и переросший позже в войну, начался в конце 1988 – начале 1989 года. Фактически, его началом можно считать интервью, данное в декабре 1988 года советником М. Горбачева по экономическим вопросам, проф. Аганбегяном, армянином по национальности, газете «Юманите», в котором он утверждал, что Нагорно-Карабахскую автономную область, которая находится в составе Азербайджана, было бы экономически целесообразным передать Армении. Это вызвало волну возмущения среди общественности Азербайджана. Впоследствии оказалось, что это было не случайно высказанным частным мнением армянского ученого, а продуманным первым звеном в цепи дальнейшей армянской захватнической политики.
Глава 2
Вот и ты уехал, Азер, оставив меня, так же, как в свое время оставила меня моя мать, а следом за ней мои бабушки и дедушки... Как медленно проходят дни без тебя, Азик... Исчезло солнце, город посерел и птицы улетели. Почему я не умею летать, как они? Как я завидую им, ведь им не нужны ни визы, ни билеты, ни паспорта. Кто придумал государства и национальности? Это так глупо и жестоко...
Я разложила перед собой географическую карту и стала внимательно изучать на ней далекую Англию. Она так близка, что, кажется - стоит мне протянуть руку, как я смогу ощутить крепкое пожатие твоей тѐплой аристократичной руки – здравствуй, родной мой! Нравится ли тебе на твоѐм новом острове? А помнишь, мы с тобой мечтали поселиться на Острове Азераиды, где нас никто не сможет разлучить? Тогда мы были совсем детьми... Но даже тогда, будучи совсем ребѐнком, ты отличался серьѐзным и дальновидным подходом к жизни. Помню, как однажды с серьѐзным видом ты сказал мне:
- Ты должна стать врачом, Аида. Это очень важная профессия, и твои знания пригодятся нам на нашем острове, ты сама сможешь лечить меня и наших детей, если понадобится.
Только ради этих слов я решила стать врачом, и никто не знает, с каким трудом мне это дается, никто не знает, как я ненавижу кровь, все неприятные запахи и содрогаюсь при одном только виде внутренних органов. Я не могу видеть страдания людей, ужасно брезглива и предпочла бы стать журналисткой. Но я выучусь на врача, Азер, потому что этого хочешь Ты, мой любимый. А чего хочу я? Одного: быть с тобою рядом...
Я подхожу к окну своего некогда уютного и счастливого дома. Ничего здесь не изменилось после смерти бабушки Ругии, разве только то, что в доме поселилась чужая женщина: отец нанял для меня няньку, которая прибирает в доме, готовит для меня и спит в комнате, соседней с моей, чтобы мне не было страшно по ночам. Еѐ зовут тѐтей Лидой, она – бакинская немка, дочь военнопленного, так и не вернувшегося в Германию после окончания второй мировой войны. С Лидой мы друзья по несчастью, потому что она, как и я – полукровка, рождѐнная русской матерью...
Глуховатая тѐтя Лида, оставшаяся к концу своей жизни в окончательно разрушенном советском государстве без средств к существованию, без детей и работы, в меру сил старается скрасить мое одиночество, она старательна и чистоплотна. Но она никогда не станет для меня родной, потому что находится на службе. Ведь это совершенно разные вещи: когда человек заботится о ком-то по велению души, и – когда получает за свою заботу зарплату, даже если он любит своего подопечного... Что касается меня, то я совершенно безразлична к присутствию в моей жизни тѐти Лиды. Отец, почему-то решивший, что мне будет одиноко без няни, и не догадывается, что мне никогда не было по-настоящему одиноко, потому что все эти годы у меня был ты, Азер. И без тебя я действительно не смогу жить ни при каких обстоятельствах, уж это я знаю точно. Вот поэтому сейчас на меня глядеть без слѐз невозможно: ты уехал, и мне остаѐтся лишь сходить с ума от тоски...
Из окна нашего дома я смотрю на кривые, мощѐные потемневшими от времени камнями улицы старого Баку и крепостные стены с узкими окнами-бойницами. Вдали виднеется минарет старой мечети и стены Дворца ширванских шахов, построенного несколько столетий назад. Глубокая тень легла на своды дворца и высокий портал, испещренный тончайшей резьбой – кружевами в камне. Как дороги моему сердцу этот средневековый дворец, и старая рыночная площадь с остатками каменных руин, мой Ичери шехер*¹ - древний Город-Крепость. В этом городе родилось и выросло много славных сыновей и дочерей, но никто из них не умел любить так, как любим друг друга мы… И именно нас и разлучили!!! Почему? За что? В чем наша вина???
Иногда я думаю - почему меня всегда покидают люди, к которым я привязана всем сердцем и без которых жизнь моя теряет смысл? Сначала одна бабушка, потом дедушка, мама, второй дедушка, другая бабушка, а теперь – Ты... Когда-то меня распирало от гордости за нашу большую и крепкую, похожую на пчелиный улей, родню… Теперь же я ощущаю себя человеком, у которого выбили из-под ног почву, маленьким винтиком, до которого никому нет дела ...
*Ичери шехер – в пер. с азерб. «внутренний город» - старая, огороженная позже крепостными стенами, часть города Баку.
Глава 3
Какое счастье иметь большую и дружную семью! Как замечательно иметь бабушек и дедушек! Какая разница, какой они национальности? Мои – они все были славными, каждый на свой манер.
Дедушку по отцу звали Ибрагим, но все называли его Ибрагим киши*¹, потому что он был настоящим мужчиной и человеком слова. Крепкий седовласый старец с орлиным носом и обветренным смуглым лицом, на котором, как лампочки, горели всегда прищуренные мудрые карие глаза. Он не был учѐным, никогда не занимал больших постов, но прославился, работая буровым мастером, и имел в друзьях очень влиятельных и уважаемых людей города. Дедушка Ибрагим получил звание Героя Социалистического труда и считался одним из лучших нефтяников страны.
О гибком стане, смолисто-чѐрных длинных косах, мраморной коже и жемчужно-серых, буквально пронизывающих глазах подруги его жизни – моей бабушки Ругии ашуги*² когда-то слагали песни. Дедушка впервые увидел еѐ на свадьбе в Сураханах, куда был приглашѐн в качестве гостя, и влюбился в красавицу с первого взгляда. В те времена дедушка Ибрагим, выходец из Шувелян, носил черкеску*³ и папаху из
